Профессор В.Палей

Банда

Басмачи

Памир

Нам надо было идти на Памир, и мы послали в Алай киргизов с поручением передать всем, чтобы нас не боялись, потому что хотя мы и идем с отрядом, но намерения у нас мирные и никого из бывших басмачей карать мы не собираемся...

ОРГАНИЗАЦИЯ ТКЭ Но прежде чём приступить к описанию двух моих первых памирских путешествий, в которых было много событий, не­обычных и неожиданных, я расскажу о том, как была орга­низована ТКЭ.

Плавунец ужас­нулся такому святотатству: резать пополам великолепный но­вый ботинок!

Но когда ботинок разлетелся, наконец, на две половины, когда альпинист и геолог мрачно переглянулись, обнаружив между слоями кожи пластину картона, Плавунец попытался возможно незаметнее удалиться. Он был настигнут жалом спокойных, но весьма язвительных замечаний. Подошве по­лагалось быть только из кожи. Ботинки «навзрез» оказались недоброкачественными.

В следующей партии обуви никаких дефектов обнаружить уже не удалось.

Однажды утром москвичи, проходившие по переулку мимо нашего штаба, столпились у ворот дома, во дворе которого раскинулся большой лагерь палаток. Москвичи удивлялись, а орава восхищенных мальчишек прыгала из палатки в па­латку, воображая себя в дебрях неизвестной страны.

Плавунец приносил банки с консервами, изготовленными для экспедиции, и целая комиссия собиралась дегустировать какую-нибудь банку иваси или сгущенного молока. Члены комиссии были неумолимы. Они браковали продукты без вся­кого зазрения совести, и Плавунец истошным голосом клялся и божился, уверяя, что продукты хороши и что сотрудники экспедиции не цацы, могут, мол, съесть и такие. Плавунец и слышать ничего не хотел об особенностях климата, о пред­стоящей многомесячной перевозке продуктов во вьюках и в кузовах автомашин — то под лучами жгучего солнца, то под покровом морозной ночи. А члены комиссии требовали, требовали, не теряя спокойствия, ровным, чуть обиженным тоном. Плавунец никогда не бывал в экспедициях, о многом имел неверное представление. Именно поэтому нам и при­шлось с ним расстаться.

Как я уже сказал, в нашем штабе работа начиналась .с рассвета. Раззванивался телефон, столы заваливались бу­магами, толпами осаждали штаб посетители. Нечто вроде летучего клуба бывало в передней, где стоял широкий диван. Здесь, в табачном дыму, возникали иной раз дискуссии по сложнейшим теоретическим научным вопросам.

Приходили: профессор-геолог, сейсмолог, этнограф и... страницы не хватило бы, чтоб перечислить научные специаль­ности всех бывавших здесь ученых; студенты, альпинисты,-сапожных дел мастер, военный топограф, охотник, предла­гавший себя в зимовщики, шофер (они являлись обычно толпою), кооператор, лошадник — специалист по горным по­родам лошадей, радист, врач со списком заказанных в луч­шей аптеке лекарств, портной, председатель треста и все варианты хозяйственников, репортер, нарком Таджикской республики, академик, агент треста точной механики, бух­галтер, пограничник, шугнанец—студент Восточного факульте­та, летчик, взволнованный и разгоряченный аспирант-гляцио­лог, хладнокровный пожарник, фотограф, свободный художник, шахтер, энтомолог-любитель, статистик и многие, многие другие...

Иногда они приходили порознь, поодиночке. Чаще они вваливались все вместе. Тогда в гуле голосов слышались тер­мины из всех научных и технических словарей сразу. Тогда приносимые образцы, портфели, покупки загромождали входы и выходы и приходилось ходить по комнатам, как по моренам, — перепрыгивая через препятствия.

В этой обстановке нам предоставлялось право продуктив­но и спокойно работать... переговорив с каждым из пришед­ших, дав ему совет, указание, расспросив о подробностях дела, узнав самую его суть.

Мы работали. Мы разговаривали с посетителями об изо­