Профессор В.Палей

Банда

Басмачи

Памир

Нам надо было идти на Памир, и мы послали в Алай киргизов с поручением передать всем, чтобы нас не боялись, потому что хотя мы и идем с отрядом, но намерения у нас мирные и никого из бывших басмачей карать мы не собираемся...

БАСМАЧИ. От Оша до Ак-Босоги. 7 мая 1930 года вместе с Юдиным и Бойе я выехал из Оша вдогонку нашему каравану

Мерцающий свет фонаря снизу трогает под­бородки Янкелевича, Любченки и комвзводов. Подхожу к ним, — в темноте чтото смутное, пересекаемое белою поло­сой. «Летучая мышь» поднимается — передо мною всадник, киргиз, и поперек его седла свисающий длинный брезентовый, перевязанный веревками сверток. Фонарь опускается, глухой голос:

— Веди его на середину...

^; Фонарь идет дальше, поднимается, — второй всадник с та­ким же свертком.

Черная тьма. Фонарь качается, ходит, вырывая из мрака хмурые лица, я понимаю, что это за свертки, меня берет жуть, кругом вполголоса хриплые слова: «Давай их сюда...», «Захо­ди с того боку.,.», «Снимай...», «Тише, тише, осторожнее...», «Вот... Еще... вот так... теперь на землю клади...», «И этого... рядом...», «Развязывай...», «Ну, ну... спокойно...»

Голоса очень деловиты и очень тихи. Два свертка лежат на земле. Комсостав и несколько бойцов сгрудились вокруг. Черная тьма за их спинами и над ними. Чьято рука держит фонарь над свертками. Желтым мерцанием освещены только они да груди, руки и лица стоящих над ними. Двое бойцов, стоя на коленях, распутывают веревки.

В брезентах — трупы двух замученных и расстрелянных басмачами красноармейцев... . Янкелевич подошел к фронту выстроенных бойцов: Это Бирюков и Олейников, — командир говорил резко и решительно. — Завтра выступим. Камня на камне не оставить. Зубами рвать... Понятно?

Понятно... — ответил глухой гул голосов.

А теперь расходись по казарме. Бирюкова и Олейни­кова обмыть, одеть. Сейчас же отправим их в Ош.

С начала революции традиция: убитых басмачами в Адзе пограничников хоронят в Оше...

Их было трое, на хороших конях. Поверх полущубкрв — брезентовые плащи. За плечами винтовки, в патронташах — по двести пятьдесят патронов. На опущенных шлемах красные пятиконечные звезды. Они возвращались из Иркештама. Од­ного звали — Олейников, другого — Бирюков, третий — лекпом, фамилии его я не знаю.

Пограничники прорвались на вершину ближайшей горы. Здесь банда взяла их в кольцо. Пограничники спешились и залегли на вершине. Тут оказалось два больших камнр. Между камнями пограничники спрятали лошадей. Прилегли за камнями и защелкали затворами — быстро и механически точно. Басмачи падади с лошадей. Воя поволчьи, басмачи кидались к вершине и умолкали, в тишине уносясь обратно, перекидывая через луку убитых. Пограничники работали мето­дично. Тогда началась осада, и басмачи не жалели патррнрв. Много ра? они предлагали пограничникам сдаться. Погранич­ников было трое, но они отвечали пулями. Так прошел день. А к вечеру у пограничников не осталось патронов. Жалобно ржала раненная в ключицу лошадь. Тогда пограничники прдшли, что срок их кончается раньше, чем они думали. Басмачи опять нажимали на них. Пограничники сломали винтовки и, ОГОЛИВ клинки, бросились вниз. Выбора у них не было. В гуще копыт, лошадиных морд и халатов пограничники бились клин­ками. Но басмачей, было двести, и пограничников они взяли живыми.